Магия Профессиональных Фотографов

Куршская коса является таким же символом Калининградской области, как и янтарь. В последние годы выдвигалось множество идей о том, как нужно использовать косу, но глобальных преобразований, типа создания туристической зоны или яхтенной марины, так и не случилось. При этом не столь масштабные изменения происходят, и многие из них могут стать неожиданными как для калининградцев, так и для приезжих. О том, как обстоят сегодня дела в нацпарке и какие изменения ожидаются в ближайшее время, в интервью «Новому Калининграду.Ru» рассказал его директор Анатолий Калина. Штраф для грибника — Анатолий Анатольевич, каково, на ваш взгляд, сейчас состояние национального парка «Куршская коса»? Воздействие человека на него усилилось? Что нужно делать для его сохранения? Наш нацпарк — самый маленький и самый посещаемый в России. Количество посетителей с каждым годом растет. Например, в 2009 году на косу въехало 290 тысяч автомобилей, а в 2013 году уже около 330 тысяч. Общее количество их пассажиров достигает 500 тысяч в год. Есть правила поведения в национальном парке, за тем, чтобы наши гости их соблюдали, следят инспекторы парка. Весь парк разделен на зоны: охранная, заповедная, особо охраняемая и рекреационная зоны. В последней туристы могут находиться свободно, а в остальных только с разрешения администрации нацпарка. Обустройство и обслуживание туристической инфраструктуры позволяет сохранять природные комплексы косы и минимизировать нагрузку на природу. Например, мы создали специальные дорожки, чтобы сберечь почвенный покров. — Наш посетитель нацпарка — это культурный человек в целом? — Люди привыкают соблюдать правила. Могу сказать, что за четыре года нарушителей стало меньше. Стали реже съезжать на автомобилях в неположенных местах, пересекать береговой вал. Конечно, и мы прикладываем усилия к тому, чтобы не допускать нарушений, в том числе и просветительской работой. Мы очень активно работаем со школьниками — в парке уже более 15 лет существует отдел экологического просвещения. — А сколько нарушителей было выявлено? — В прошлом году было оформлено около 350 протоколов за незаконный съезд автотранспорта, разведение костров и прочие нарушения. В этом году в сезон в день составляем до 15 протоколов. Особенно много нарушений было в теплые дни, когда люди массово стремились к нам загорать, купаться. Есть особая категория среди наших посетителей, которая часто не представляет меру своей ответственности — это грибники и ягодники. Сбор грибов и ягод за пределами рекреационных зон запрещен, поэтому желание зайти поглубже, найти новые грибные и ягодные места может привести к большому штрафу в 3–5 тысяч рублей. — А браконьеров много ловите? — Первые два-три года ловили довольно много, в последнее время браконьеры перестали к нам ездить. В этом году к нам с оружием даже не заезжали. — Это замечательно. Но, кроме туристов, на Куршской косе есть и местные жители. И они тоже ходят в лес, влияют на парк. Так какие они у нас — ответственные или нет? — Жители у нас хорошие, переживают за парк. Именно они в основном нам и сообщают о несанкционированных кострищах, неорганизованных туристах. Они участвуют во всех наших мероприятиях, помогают охранять. У нас хорошие взаимоотношения с местными властями. В случае пожара в селениях мы помогаем своими машинами. Земельный вопрос — Но недавний пожар выявил проблемы. Все-таки не все местные жители и гости хотят соблюдать правила? — Это была беда для всех. Тогда главная угроза была именно поселку, его жителям. И ее восприняли именно так — как общую беду, когда нужно приехать и помочь. Но этот случай выявил проблемы во взаимодействии волонтеров, органов власти, национального парка и МЧС. Остановить людей в тот момент было невозможно. Местные добровольцы начали тушить пожар еще до приезда пожарных машин, при этом некоторые правила не были соблюдены. Поэтому мы учли все ошибки и недоработки, провели учения, отработали взаимодействие всех со всеми. Теперь у волонтеров есть специальная одежда, они проинструктированы, как нужно действовать в таких ситуациях. МЧС и местные власти тоже еще раз проверили свою готовность. — На ваш взгляд, какие виды хозяйственной деятельности, бизнеса в поселках не будут вам мешать сохранять косу? — Это внутреннее дело поселков. И я за их развитие. Со временем, я думаю, в них будет проведено электричество из области, а не из Литвы. И проблемы с газом будут решены. Будем совместно делать программу по очистным сооружениям в поселках. Национальному парку не мешает сдача местными жителями жилья приезжим. Наоборот, люди приезжают в селения, там живут, идут на море по дорожкам, а не по дюнам — для нас это благо. Мы готовы поддерживать любые проекты, которые не будут нарушать нашу деятельность. Мы контролируем все, что делается в поселках с точки зрения влияния этой деятельности на национальный парк. Мы следим, чтобы не было незаконных построек, вырубок, раскопок. — А границы поселений уже обозначены? — В ближайшее время будут обозначены. Сейчас в рамках государственного контракта проводятся работы по уточнению границ муниципального образования «Сельское поселение «Куршская коса», в том числе и поселков Лесной, Рыбачий, Морское. Идет их согласование между поселковой администрацией, нацпарком и Росимуществом. Как только мы проверим все координаты, границы будут согласованы. — Конфликты были на этой почве? — Конфликты всегда есть, но мы договариваемся. Ведь до недавнего времени не было у поселений определенных границ,
5c8d
законодательство не предусматривало строгого контроля площади поселений, и они немного разрослись. Сейчас ищем консенсус, у поселков есть неосвоенные территории, которые могут восполнить их потребности в земле. Пикник с эвакуаторами — Если сравнивать литовскую и нашу части косы, то видны большие различия. При этом и у нас, и у них коса — охраняемая территория. Но у литовцев на косе больше жизни. Почему? — Я знаю работу литовской стороны. Там больше развивают пляжный туризм, причем это в основном забота властей поселений. У них строго обозначены границы поселений и парка, и все преобразования уже давно обязательно согласовываются. У литовцев никогда не было так, чтобы администрация поселка решила сделать что-то, затрагивающее национальный парк, без разрешения парка. У нас такое было раньше — земли занимали, вырубали деревья. Напомню, что еще в 70-х годах в литовские поселения на косе были большие вливания именно на развитие туризма, а у нас в то время здесь жили рыбаки, которые работали в заливе и море. И поэтому сейчас на литовской стороне очень заметна сезонность: весной-летом работают базы отдыха, рестораны, пансионаты, а на зиму они закрываются почти все. В октябре в Ниде будет работать одна гостиница и одно кафе. — А есть данные, сколько людей приезжает на нашу часть косы, а сколько на литовскую? — К нам в год приезжает около пятисот тысяч туристов, у них — миллион восемьсот тысяч. То есть, нагрузка у них больше, но она оседает не в парках, а в поселках. А у нас только 100–200 тысяч едут для того, чтобы пройтись по туристическим маршрутам, отдохнуть несколько дней в гостинице или на базе отдыха. Большинство посетителей — жители Калининградской области, причем ближайших к косе поселений. И они едут к нам на несколько часов позагорать и покупаться. И поесть на берегу моря. Мы против этого, на самом деле, так как это приводит к скоплению машин вдоль дорог. Очень многие не понимают, что машины можно оставлять только на специальных стоянках, бросают автомобили где хотят и идут на море, в лес. Мы их выявляем, штрафуем. — То есть, пляжный туризм, поездки на автомобиле для косы — не лучший вариант. Но тот же региональный минтуризм приглашает к нам гостей, заманивая, в числе прочего, и возможностью организовать пикник на «бархатных дюнах Куршской косы». Получается, что у вас и у региональных чиновников разный взгляд на туристические перспективы косы? — Минтуризма рассматривает перспективы развития всей области, а не только косы. Никакие публикации они с нами не согласовывают, из-за чего бывают ошибки. У нас есть план развития, который мы последовательно выполняем. Но мы открыты для всех, готовы со всеми дружить. — Но, если все-таки эта реклама сработает, как и планы по привлечению миллионов туристов, коса-то выдержит такую туристическую нагрузку? Пусть даже организованную, на автобусах? — Пока на косе еще не было превышения максимально возможного количества посетителей, даже в самые жаркие дни. Я напомню, что у нас есть право ограничить или совсем запретить въезд на территорию национального парка, если будет превышена максимально возможная нагрузка — это въезд семи с половиной тысяч людей в день. В таких случаях на территорию пропускаются только местные жители и транзитный транспорт, едущий в Литву. — В августе должны были начать работать эвакуаторы на территории Куршской косы. Какие результаты уже есть? — Пока эвакуаторы работать не начали, хотя все готово. Сейчас идет последнее согласование всех процедур со всеми заинтересованными органами. Думаю, в ближайшее время эвакуаторы все-таки заработают. — В мае прошла презентация проекта по созданию морской особо охраняемой зоны нацпарка «Куршская коса». Как выяснилось, никаких особенно редких растений и животных тут нет. Но при этом эксперты настаивают, что вдоль всей косы должна быть морская охранная зона. Зачем? — По нашему законодательству вокруг каждого национального парка должна быть охранная зона. В прошлом году в рамках международного проекта BASE начались подготовительные работы, которые позволят такую охранную зону со стороны моря установить. Напомню, Россия еще в 2007 году подписала «План действий ХЕЛКОМ по Балтийскому морю», который предусматривает создание морских охранных зон, в том числе возле заповедников и нацпарков. В нашем случае это позволит лучше охранять морские и лагунные природные комплексы Юго-Восточной Балтики, особенно места обитания балтийского серого тюленя, колонии морских птиц, в том числе с зимовочными и миграционными скоплениями. Я хочу подчеркнуть, что зоны создаются не для того, чтобы кому-то что-то запретить. Те же рыбаки как ходили на промысел, так и будут ходить. Но их деятельность в морской охранной зоне будет согласовываться и контролироваться нами. К тому же, в этой части промысел почти не ведется. Это нужно для того, чтобы выполнить требования законодательства, чтобы иметь право участвовать как в российских, так и в международных проектах. Мы уже не смогли участвовать в нескольких из них. Такая зона, например, поможет получить финансирование на берегоукрепление со стороны залива, на другие работы. И, главное, косу нельзя отделить от моря и залива, нужно охранять не только землю, но и воду. На литовской стороне такие зоны сделаны с обеих сторон. И у них нет никаких проблем ни с рыбаками, ни с отдыхающими. — Но в заливе ведется активный промысел, в том числе и рыбаками с косы. — Я считаю, что охранная зона должны быть и в заливе. Но это не значит, что рыбаков нужно как-то ограничить, не давать им ловить рыбу. Нацпарк не занимается рыбой! Максимум, который придется делать рыбакам после установления охранной зоны — сообщать нам, в каком месте стоят их сети. — Если говорить о строительстве возле залива, то возведение стационарного речного пункта пропуска и яхтенной марины на нацпарк как повлияли бы? — Мы не были против ни того, ни другого. Всем было бы хорошо — появились бы новые рабочие места, территория была бы благоустроена. И для рыбы создание марины полезно. Там нерестилища, расчистка дна и прибрежной полосы для них полезны. Но пока ничего нет. — А что вы думаете про возможность строительства моста на косу из Клайпеды? Как это повлияет на нацпарк? — Пока это недалеко ушло от слухов. По словам мэра Неринги Дарюса Ясайтиса, никаких конкретных планов по строительству моста пока нет. Все решит правительство Литвы, которое должно принять решение об углублении порта Клайпеды. Только после этого будут выяснять, нужен ли мост на косу. Но появление моста изменит облик Куршской косы, что может стать причиной ее исключения из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО. Напомню, что визуальный облик наследия не должен меняться. Ветер, дожди, волны постоянно меняют косу. Но это естественные процессы. Мост приведет к увеличению транспортного потока, из-за чего на косе станет грязнее и шумнее. Мы уже сейчас в день набираем сотни мешков мусора, хотя на всех стоянках есть контейнеры для отходов. Многие не хотят пронести свой же мусор несколько десятков метров. На дорогах будут чаще гибнуть животные. Автомобилисты и теперь постоянно превышают скоростной режим на нашей единственной дороге, сбивают животных и разбиваются сами. А главная задача национального парка «Куршская коса» — охрана природы от бездумного воздействия человека. Поэтому здесь нужно быть очень аккуратными и в решениях, и в действиях. Текст — Татьяна НОВОЖИЛОВАКуршская коса является таким же символом Калининградской области, как и янтарь. В последние годы выдвигалось множество идей о том, как нужно использовать косу, но глобальных преобразований, типа создания туристической зоны или яхтенной марины, так и не случилось. При этом не столь масштабные изменения происходят, и многие из них могут стать неожиданными как для калининградцев, так и для приезжих. О том, как обстоят сегодня дела в нацпарке и какие изменения ожидаются в ближайшее время, в интервью «Новому Калининграду.Ru» рассказал его директор Анатолий Калина. Штраф для грибника — Анатолий Анатольевич, каково, на ваш взгляд, сейчас состояние национального парка «Куршская коса»? Воздействие человека на него усилилось? Что нужно делать для его сохранения? Наш нацпарк — самый маленький и самый посещаемый в России. Количество посетителей с каждым годом растет. Например, в 2009 году на косу въехало 290 тысяч автомобилей, а в 2013 году уже около 330 тысяч. Общее количество их пассажиров достигает 500 тысяч в год. Есть правила поведения в национальном парке, за тем, чтобы наши гости их соблюдали, следят инспекторы парка. Весь парк разделен на зоны: охранная, заповедная, особо охраняемая и рекреационная зоны. В последней туристы могут находиться свободно, а в остальных только с разрешения администрации нацпарка. Обустройство и обслуживание туристической инфраструктуры позволяет сохранять природные комплексы косы и минимизировать нагрузку на природу. Например, мы создали специальные дорожки, чтобы сберечь почвенный покров. — Наш посетитель нацпарка — это культурный человек в целом? — Люди привыкают соблюдать правила. Могу сказать, что за четыре года нарушителей стало меньше. Стали реже съезжать на автомобилях в неположенных местах, пересекать береговой вал. Конечно, и мы прикладываем усилия к тому, чтобы не допускать нарушений, в том числе и просветительской работой. Мы очень активно работаем со школьниками — в парке уже более 15 лет существует отдел экологического просвещения. — А сколько нарушителей было выявлено? — В прошлом году было оформлено около 350 протоколов за незаконный съезд автотранспорта, разведение костров и прочие нарушения. В этом году в сезон в день составляем до 15 протоколов. Особенно много нарушений было в теплые дни, когда люди массово стремились к нам загорать, купаться. Есть особая категория среди наших посетителей, которая часто не представляет меру своей ответственности — это грибники и ягодники. Сбор грибов и ягод за пределами рекреационных зон запрещен, поэтому желание зайти поглубже, найти новые грибные и ягодные места может привести к большому штрафу в 3–5 тысяч рублей. — А браконьеров много ловите? — Первые два-три года ловили довольно много, в последнее время браконьеры перестали к нам ездить. В этом году к нам с оружием даже не заезжали. — Это замечательно. Но, кроме туристов, на Куршской косе есть и местные жители. И они тоже ходят в лес, влияют на парк. Так какие они у нас — ответственные или нет? — Жители у нас хорошие, переживают за парк. Именно они в основном нам и сообщают о несанкционированных ко
370a
стрищах, неорганизованных туристах. Они участвуют во всех наших мероприятиях, помогают охранять. У нас хорошие взаимоотношения с местными властями. В случае пожара в селениях мы помогаем своими машинами. Земельный вопрос — Но недавний пожар выявил проблемы. Все-таки не все местные жители и гости хотят соблюдать правила? — Это была беда для всех. Тогда главная угроза была именно поселку, его жителям. И ее восприняли именно так — как общую беду, когда нужно приехать и помочь. Но этот случай выявил проблемы во взаимодействии волонтеров, органов власти, национального парка и МЧС. Остановить людей в тот момент было невозможно. Местные добровольцы начали тушить пожар еще до приезда пожарных машин, при этом некоторые правила не были соблюдены. Поэтому мы учли все ошибки и недоработки, провели учения, отработали взаимодействие всех со всеми. Теперь у волонтеров есть специальная одежда, они проинструктированы, как нужно действовать в таких ситуациях. МЧС и местные власти тоже еще раз проверили свою готовность. — На ваш взгляд, какие виды хозяйственной деятельности, бизнеса в поселках не будут вам мешать сохранять косу? — Это внутреннее дело поселков. И я за их развитие. Со временем, я думаю, в них будет проведено электричество из области, а не из Литвы. И проблемы с газом будут решены. Будем совместно делать программу по очистным сооружениям в поселках. Национальному парку не мешает сдача местными жителями жилья приезжим. Наоборот, люди приезжают в селения, там живут, идут на море по дорожкам, а не по дюнам — для нас это благо. Мы готовы поддерживать любые проекты, которые не будут нарушать нашу деятельность. Мы контролируем все, что делается в поселках с точки зрения влияния этой деятельности на национальный парк. Мы следим, чтобы не было незаконных построек, вырубок, раскопок. — А границы поселений уже обозначены? — В ближайшее время будут обозначены. Сейчас в рамках государственного контракта проводятся работы по уточнению границ муниципального образования «Сельское поселение «Куршская коса», в том числе и поселков Лесной, Рыбачий, Морское. Идет их согласование между поселковой администрацией, нацпарком и Росимуществом. Как только мы проверим все координаты, границы будут согласованы. — Конфликты были на этой почве? — Конфликты всегда есть, но мы договариваемся. Ведь до недавнего времени не было у поселений определенных границ, законодательство не предусматривало строгого контроля площади поселений, и они немного разрослись. Сейчас ищем консенсус, у поселков есть неосвоенные территории, которые могут восполнить их потребности в земле. Пикник с эвакуаторами — Если сравнивать литовскую и нашу части косы, то видны большие различия. При этом и у нас, и у них коса — охраняемая территория. Но у литовцев на косе больше жизни. Почему? — Я знаю работу литовской стороны. Там больше развивают пляжный туризм, причем это в основном забота властей поселений. У них строго обозначены границы поселений и парка, и все преобразования уже давно обязательно согласовываются. У литовцев никогда не было так, чтобы администрация поселка решила сделать что-то, затрагивающее национальный парк, без разрешения парка. У нас такое было раньше — земли занимали, вырубали деревья. Напомню, что еще в 70-х годах в литовские поселения на косе были большие вливания именно на развитие туризма, а у нас в то время здесь жили рыбаки, которые работали в заливе и море. И поэтому сейчас на литовской стороне очень заметна сезонность: весной-летом работают базы отдыха, рестораны, пансионаты, а на зиму они закрываются почти все. В октябре в Ниде будет работать одна гостиница и одно кафе. — А есть данные, сколько людей приезжает на нашу часть косы, а сколько на литовскую? — К нам в год приезжает около пятисот тысяч туристов, у них — миллион восемьсот тысяч. То есть, нагрузка у них больше, но она оседает не в парках, а в поселках. А у нас только 100–200 тысяч едут для того, чтобы пройтись по туристическим маршрутам, отдохнуть несколько дней в гостинице или на базе отдыха. Большинство посетителей — жители Калининградской области, причем ближайших к косе поселений. И они едут к нам на несколько часов позагорать и покупаться. И поесть на берегу моря. Мы против этого, на самом деле, так как это приводит к скоплению машин вдоль дорог. Очень многие не понимают, что машины можно оставлять только на специальных стоянках, бросают автомобили где хотят и идут на море, в лес. Мы их выявляем, штрафуем. — То есть, пляжный туризм, поездки на автомобиле для косы — не лучший вариант. Но тот же региональный минтуризм приглашает к нам гостей, заманивая, в числе прочего, и возможностью организовать пикник на «бархатных дюнах Куршской косы». Получается, что у вас и у региональных чиновников разный взгляд на туристические перспективы косы? — Минтуризма рассматривает перспективы развития всей области, а не только косы. Никакие публикации они с нами не согласовывают, из-за чего бывают ошибки. У нас есть план развития, который мы последовательно выполняем. Но мы открыты для всех, готовы со всеми дружить. — Но, если все-таки эта реклама сработает, как и планы по привлечению миллионов туристов, коса-то выдержит такую туристическую нагрузку? Пусть даже организованную, на автобусах? — Пока на косе еще не было превышения максимально возможного количества посетителей, даже в самые жаркие дни. Я напомню, что у нас есть право ограничить или совсем запретить въезд на территорию национального парка, если будет превышена максимально возможная нагрузка — это въезд семи с половиной тысяч людей в день. В таких случаях на территорию пропускаются только местные жители и транзитный транспорт, едущий в Литву. — В августе должны были начать работать эвакуаторы на территории Куршской косы. Какие результаты уже есть? — Пока эвакуаторы работать не начали, хотя все готово. Сейчас идет последнее согласование всех процедур со всеми заинтересованными органами. Думаю, в ближайшее время эвакуаторы все-таки заработают. — В мае прошла презентация проекта по созданию морской особо охраняемой зоны нацпарка «Куршская коса». Как выяснилось, никаких особенно редких растений и животных тут нет. Но при этом эксперты настаивают, что вдоль всей косы должна быть морская охранная зона. Зачем? — По нашему законодательству вокруг каждого национального парка должна быть охранная зона. В прошлом году в рамках международного проекта BASE начались подготовительные работы, которые позволят такую охранную зону со стороны моря установить. Напомню, Россия еще в 2007 году подписала «План действий ХЕЛКОМ по Балтийскому морю», который предусматривает создание морских охранных зон, в том числе возле заповедников и нацпарков. В нашем случае это позволит лучше охранять морские и лагунные природные комплексы Юго-Восточной Балтики, особенно места обитания балтийского серого тюленя, колонии морских птиц, в том числе с зимовочными и миграционными скоплениями. Я хочу подчеркнуть, что зоны создаются не для того, чтобы кому-то что-то запретить. Те же рыбаки как ходили на промысел, так и будут ходить. Но их деятельность в морской охранной зоне будет согласовываться и контролироваться нами. К тому же, в этой части промысел почти не ведется. Это нужно для того, чтобы выполнить требования законодательства, чтобы иметь право участвовать как в российских, так и в международных проектах. Мы уже не смогли участвовать в нескольких из них. Такая зона, например, поможет получить финансирование на берегоукрепление со стороны залива, на другие работы. И, главное, косу нельзя отделить от моря и залива, нужно охранять не только землю, но и воду. На литовской стороне такие зоны сделаны с обеих сторон. И у них нет никаких проблем ни с рыбаками, ни с отдыхающими. — Но в заливе ведется активный промысел, в том числе и рыбаками с косы. — Я считаю, что охранная зона должны быть и в заливе. Но это не значит, что рыбаков нужно как-то ограничить, не давать им ловить рыбу. Нацпарк не занимается рыбой! Максимум, который придется делать рыбакам после установления охранной зоны — сообщать нам, в каком месте стоят их сети. — Если говорить о строительстве возле залива, то возведение стационарного речного пункта пропуска и яхтенной марины на нацпарк как повлияли бы? — Мы не были против ни того, ни другого. Всем было бы хорошо — появились бы новые рабочие места, территория была бы благоустроена. И для рыбы создание марины полезно. Там нерестилища, расчистка дна и прибрежной полосы для них полезны. Но пока ничего нет. — А что вы думаете про возможность строительства моста на косу из Клайпеды? Как это повлияет на нацпарк? — Пока это недалеко ушло от слухов. По словам мэра Неринги Дарюса Ясайтиса, никаких конкретных планов по строительству моста пока нет. Все решит правительство Литвы, которое должно принять решение об углублении порта Клайпеды. Только после этого будут выяснять, нужен ли мост на косу. Но появление моста изменит облик Куршской косы, что может стать причиной ее исключения из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО. Напомню, что визуальный облик наследия не должен меняться. Ветер, дожди, волны постоянно меняют косу. Но это естественные процессы. Мост приведет к увеличению транспортного потока, из-за чего на косе станет грязнее и шумнее. Мы уже сейчас в день набираем сотни мешков мусора, хотя на всех стоянках есть контейнеры для отходов. Многие не хотят пронести свой же мусор несколько десятков метров. На дорогах будут чаще гибнуть животные. Автомобилисты и теперь постоянно превышают скоростной режим на нашей единственной дороге, сбивают животных и разбиваются сами. А главная задача национального парка «Куршская коса» — охрана природы от бездумного воздействия человека. Поэтому здесь нужно быть очень аккуратными и в решениях, и в действиях. Текст — Татьяна НОВОЖИЛОВА